Очередной фоторепортаж из нашего уютного паучьего общежития.

этого я когда увидела, так мне не по себе стало, ибо длина его с лапами — почти как мой палец.

увидеть

гхм.Вы отмечаетесь в комментах, а я выбираю четыре ваших интереса и вы у себя в дневнике про них рассказываете. Все сугубо на добровольных началах, конечно.

А сейчас я соберусь и расскажу про четыре из моих интересов.



Арракис Пробуждающийся. Это, ясное дело, связано с Дюной — миром, произведшим на меня очень сильное впечатление. Арракис, или Дюна, — планета с очень сухим и жарким климатом, немалую ее часть занимают пустыни. Условия жизни на Дюне не самые благоприятные, хотя на этой планете жили и люди, и некоторые уникальные животные. И вот нашлись те, кто вдруг решил сделать эту пустынную планету более пригодной для жизни, населить ее животными и растениями. Это, собственно, и есть пробуждение Арракиса.



България. Это не что иное, как Болгария — одна из славянских стран, столь мною любимых. Я бы хотела там побывать, посмотреть и послушать. Болгарский язык, кстати, удивителен — он даже ближе к древнему славянскому языку, чем современный русский.



Даниил Хармс. Это один из моих любимых писателей. Хармс написал замечательные строки про горло, бредящее бритвою, и еще много хороших вещей. Его произведения полны абсурда и совершенно неожиданных оборотов и фраз, но в этом и заключается их прелесть. В общем, Хармс — это голова.



некрасивые люди. Вообще-то, я так и не определилась, что же следует считать настоящей некрасотой. Но по-моему, некрасивой обычно кажется дисгармония и непропорциональность. Так вот, разительно отличающаяся от стандартов внешность мне кажется очень интересной, и неправильные черты лица могут быть притягательными. Кроме того, есть еще один момент. Не замечали ли вы, что красивые внешне люди, которым нетрудно расположить к себе окружающих, при более близком знакомстве нередко оказываются очень неприятными: эгоистичными, тщеславными и легкомысленными? Они часто не ценят то, что им легко достается и, что называется, "швыряются людьми". У одного очень хорошего писателя, Леонида Жуховицкого, я вычитала такие слова: "Некрасивым любовь достается трудно, и они рано привыкают ее ценить". Вот именно за это свойство я и люблю некрасивых людей.

И все-таки я никак не перестану радоваться, когда кто-нибудь вдруг скачивает с меня Neubauten в дц. Это нечасто случается, но все же.



И еще вот что. Как-то раз меня очень поразило утверждение, что писать "он сказал" и "она сказала" — совершенство богов. Так вот, я прибавлю: начинать предложение заглавной буквой и заканчивать его точкой — тоже простота, достойная богов.



И третье. Не помню, где я это прочитала, но древние славяне вроде бы считали гром грохотом колесницы Перуна, проезжающего по небу. А сегодня была гроза, и я отметила, что действительно очень похоже, будто там что-то едет. Правда, о колесницах у меня представления смутные, но вот сходство с поездом я тоже заметила. А что, прогресс идет семимильными шагами, надо же и богам соответствовать времени.

Ура! апокалипсис начался!

вот с кем приходится жить.вот с кем приходится жить.





оказывается, днем-то эта живность тихо-мирно висит у себя в паутине, а ночью начинает колобродить. Встанешь среди ночи, а тебе — пламенный привет, двуногое.

Ввиду свободного времени взялась я копаться в недрах шкафов и секций. Выясняются занятные вещи. Например, помимо двадцативосьмилетнего кизилового варенья, отцовских ефрейторских погон и значка "Отличник советской армии", я нашла не очень большую, но интересную коллекцию монет.



Больше всего там, пожалуй, советских денег. К примеру, есть такой рубль.такой рубль.



И такой.такой.



Но мне милее всего замечательные три копейки.три копейки.





Еще навалом американских денег, особенно центов. Хотя мне больше нравятся вот эти.

quarter dollar

one dime



Самые красивые, на мой взгляд, это английские деньги.

семиугольные двадцать пенсов

two and five





Есть и совсем экзотика, к примеру, венгерский форинт(?).венгерский форинт(?).





Или сейшельская рупия.сейшельская рупия.







Чего только не найдешь в собственном доме.

Пришла жара, пора мозолей.

Это просто какая-то напасть: как только наступает теплая погода, я хожу со стертыми к чертям ногами. Что бы я ни носила, результатом будет дурацкий ожог второй степени. Надоело по самое не могу. За прошедшие выходные я так натерла ноги, что на экзамен по информатике мне пришлось отправиться в домашних шлепанцах, а походка у меня, как у заслуженного инвалида. Кошмар. Никакой свободы передвижения. Это, кстати, одна из причин, по которым я не люблю лето.

Наверняка каждый, кто хоть немного знаком с творчеством Neubauten, может рассказать какую-нибудь забавную или наоборот, дурацкую историю, связанную с их пресловутым названием. Так уж случилось, что словосочетание "айнштюрценде нойбаутен" у тех, кто не в теме, вызывает чуть ли не коллапс мозгов(оцените игру слов, да-да). Кто-то пытался спрашивать Нойбаутен в музыкальных магазинах, ввергнув несчастных продавцов в тяжелый ступор... Меня еще очень веселит, когда кто-нибудь, что-то случайно услышав краем уха, спрашивает: "Это что за группа?", а потом отчаянно пытается осмыслить это адское название. А еще как-то раз один мальчик вдохновенно мне доказывал, что хальберменш на самом деле вовсе не хальберменш, а лого какой-то там великой и ужасной фирмы. Жаль, он так и не признался, какой именно. Но это все еще цветочки, конечно.

брр, мозоли нехорошие. Они болят и ходить мешают, а ходить мне надо много. Непорядок получается. И вообще мне в себе неудобно, потому что я старая развалина. Я вся пересохла, а местами еще и потрескалась. Такое ощущение, что скоро я начну крошиться и осыпаться кусками. Фу, даже продолжать не хочу.



И еще: начну-ка я, пожалуй, собирать дурацкие вопросы. А что, чем не жемчужина коллекции:

сколько надо баллончиков со стерильной морской водой, чтобы напшикать какое-нибудь захудалое стерильное море?

а знаете, что я вам скажу?

Э. Вейденбаум — это голова. Невзирая даже на тот факт, что большинство латышской поэзии для меня звучит набором слов. не в смысле, что я ее не понимаю, нет. Не цепляет — так это можно было бы назвать. Так было почти со всем, что мне доводилось читать, кроме вот этого.

осторожно, латышский.